Уважаемые игроки и коллеги!
Мы публикуем для вас несколько фрагментов из трилогии Л.Денисюк (Подистовой) о Хранителях - для того, чтобы можно было составить первое представление о том, про что будет игра. Полный текст тем, кто собирается на игру, можно (и нужно!) скачать здесь. Большая просьба автора книги: пожалуйста, постарайтесь не афишировать наличие текста на сайте вне пределов игры - книга ждет очереди на издание, и издатели могут быть недовольны.
* * *
- ...И мы рады приветствовать тебя в нашем Замке, Рыцарь. Мы всегда были рады гостям.
- Я тоже рад, что судьба свела меня с вами, - отвечал Солнечный.
Я сначала обмерла от удивления, услышав, как отец ласково разговаривает с ним. Но я слишком долго прожила в этом Замке, чтобы верить хоть кому-нибудь из его обитателей, кроме... Отец заговорил снова, и я теснее прижалась к двери, чтобы не пропустить ни слова.
- В последнее время посетителей у нас мало. Если кто и приезжает, так по делу. Да это и понятно: вот уже три недели с Юга веет тревожный ветер; по ночам небо над горизонтом в той стороне окрашено розовым, а облака, плывущие над нами, черны...
Я вздрогнула. Слова эти и сами по себе зловещи, а если еще знать, откуда они взяты...
- Да, я знаю о приближении Южного Воинства, - ответил Солнечный Рыцарь. - Я как раз иду с Юга, путь мой лежит в Северное Королевство. Я к вам ненадолго, дня на два-три, если позволите.
- Конечно, почему бы нет? Замок наш - надежная крепость, каждый из нас - отважный воин, к тому же у нас две сотни ратников и большие запасы пищи. Этот Замок нескоро падет.
- Как знать, - задумчиво сказал Солнечный. - Южное Воинство - страшная сила. Коварство Всадников известно.
- Нам никто не страшен, - гордо отозвался отец. - И я не завидую тому, кто решится встать у нас на пути.
- Пусть ваши силы не иссякнут, - просто ответил Солнечный. Я скрипнула зубами. Неужели, неужели он так глуп, чтобы не понять, что ему угрожают! Ведь Книга Знаков известна каждому младенцу в этих краях... Впрочем, он ведь нездешний.
Разговор, похоже, был закончен. Я отскочила от двери и со всех ног побежала назад в свою комнату. Двух минут хватило, чтобы запереть дверь точь-в-точь, как запер ее Мик, и броситься на постель.
Как мне предупредить его? Как объяснить ему значение слов отца? Конечно же, он не знает легенду об Эдмунде, иначе бы понял все сам...
*
...Мне стало тяжело от его слов, не знаю почему. Зачем он сказал это, откуда ему знать, что я люблю? Откуда мне знать, что такое "нежности"? Они боятся ко мне прикоснуться, как будто я какое-нибудь чудовище, все, даже Рэй!.. Он сейчас шел по коридору мне навстречу. Я бросилась к нему, заглядывая ему в лицо. Он наконец заметил меня.
- Привет, звереныш! - рассеянно сказал он и пошел дальше. Так. Хорошо, что я не умею плакать.
Хорошо-что-я-не-умею-плакать!
Когда я перестала повторять про себя эти слова, я заметила, что стою у окна в своей комнате. Внизу виднеется внутренний двор Замка, вымощенный булыжниками и пустынный. Если спрыгнуть вниз, можно, пожалуй, покончить со всем этим сразу... Стоп! Почему у меня раньше не появлялось такой мысли? Ведь все было так же. Нет, не все: не было Солнечного Рыцаря. Что изменилось с его приходом? Что происходит в Замке? Почему отец и братья угрожают Солнечному? Им-то чем он мог помешать? Что-то не давало мне думать об этом дальше, какой-то страх, темный, глубокий...
Кто-то постучал в дверь. У меня уже не было сил думать, и я обрадовалась, что меня прервали. В комнату вошел Рэй.
- Привет, звереныш! - сказал он точно так же, как и в коридоре. Он, наверное, уже забыл, что видел меня там. - Ты не знаешь, где отец?
Странный вопрос. Об этом нужно спрашивать у кого угодно, только не у меня. Я покачала головой. Рэй стоял задумавшись и даже не смотрел на меня. Ответа он, как видно, тоже не ждал. Правая рука его машинально вертела какую-то штуку, висевшую у него на шее.
Это были два скрещенных металлических луча. Я осторожно дотронулась до них рукой.
- Что это?
Рэй как будто очнулся.
- Если бы я сам знал...
Один луч был светлый, другой - черный, и оба холодно блестели.
- Это какой-то знак, - сказала я. - Где ты его взял?
- Он у меня с рождения, - рассеянности Рэя пропал и след. "Он пришел, чтобы поговорить со мной об этой штуке," - подумала я и почувствовала к нему благодарность.
- Я совершенно не помню, кто мне его дал, - продолжал Рэй, - Но сколько я живу, он всегда со мной. Раньше я не задумывался, откуда он и что значит. А сегодня, когда отец заговорил с этим пришельцем, знак вдруг оказался у меня в руке. И я впервые подумал: зачем он?..
*
...И когда привели его во дворец, поразился он красоте и богатству убранства и, забыв свою гордость, поклонился до земли вошедшему Правителю, ибо знал, что нет на свете более мудрого волшебника, чем Маг и Великий Хранитель Альдамир...
...Я призвал тебя, Рыцарь, - сказал ему Альдамир, - ибо только тебе и твоим собратьям на роду написаны добровольные скитания, только вам свойственны стремление к великим подвигам, самопожертвование, надежность и человеколюбие. Я хочу просить тебя о помощи. Ни к кому, кроме тебя, я не могу обратиться в эти Смутные Времена. Скажи мне, готов ли ты пойти на смерть ради спасения тех, кого ты даже не знаешь?
- Я клялся в этом при посвящении в Орден, - ответил Рыцарь. - Я готов.
- Так слушай же...
...Во владениях моих всегда было беспокойно, а теперь особенно. Давнюю историю расскажу я тебе, Рыцарь. Ровно три века назад началась она. В те времена нас, Магов-правителей, было трое: я, Альдамир, Белый Воитель; Ментаур, властитель Западных Земель, Багровый Рыцарь, - и Наварра, южный владыка, предводитель Всадников, Черный Герцог. И войны между нами не прекращались...
...Тогда я был еше молод. Войско мое было многочисленным, и даже Всадники Наварры побаивались меня. Но с Ментауром мне было трудно тягаться. Черная душа Наварры не была так страшна, как серая, с алыми отблесками душа Багрового Рыцаря. Долго бились мы, не в силах одолеть друг друга. А потом мудрые враги мои объединились...
...Враги мои объединились, и сила их возросла, помноженная на их коварство и неистовость. Страшной была наша Последняя Битва. Я знал, что войско мое малочисленно и что вместе со мной сгинет последний защитник этого края. Но вдруг надежда на победу вновь вспыхнула во мне. В подземном замке Ментаура хранился Амулет, залог жизни Багрового Рыцаря. Мне удалось добыть его, как - это долгая история. Ментаур был теперь в моих руках, но оставался Наварра...
...И когда грянула Последняя Битва, сошлись наши полки, и трудно было понять, что белеет в этой гуще: одеяние Светлого воина или смертельно бледное лицо; что там краснеет: плащ Багрового бойца или кровь; что за черные пятна видны повсюду: латы Южных Всадников или облака пыли. А в это время где-то вдали от поля сражения спешили на восток четверо моих верных оруженосцев. Они несли Амулет Ментаура к Смертельной Горе, внутри которой полыхал огонь, чтобы сбросить его в ее раскаленное жерло. Я рассчитывал, что с исчезновением Амулета исчезнет и Ментаур со своим великим воинством, и молил судьбу, чтобы ничто не помешало моим посланцам осуществить этот замысел. Но я просчитался...
...Четверо оруженосцев достигли Смертной Горы в разгар битвы. Я узнал об этом по тому, как вдруг задрожала земля и согнулись от страшного ветра деревья. Воины вперемежку попадали наземь, не в силах устоять на ногах. Воинство Багрового Рыцаря и вправду исчезло, но сам он не умер, а распался на части, превратился в пять серых чудовищ и спасся бегством. Западные Горы укрыли его. Наварра же, лишившись союзника, отступил на юг и затаился там. Вскоре он снова собрал войско и попытался напасть на нас, но мы рас сеяли Всадников, а Наварра бежал с Острова и затерялся в мире человеческом...
...Я прожил спокойно несколько лет, постигая великое искусство Магии. И в конце концов, уже став Хранителем и получив доступ к Вековой Мудрости, которой не мог овладеть раньше, я вдруг увидел, какое страшное несчастье постигло мою бедную страну. Чудовища Ментаура опустошали Западные Земли, продвигаясь все дальше на север и восток. Тридцать тысяч Лученосцев было у меня, последнее войско, оставшееся после Великой битвы. Я послал их на запад: тысячу, потом три тысячи, потом десять, потом шестнадцать тысяч. Ни один из них не вернулся назад, все полегли у Западных Гор...
...Двадцать тысяч девятьсот девяносто девять могил повелел я вырыть на полях Северного Королевства. Знаки Лученосцев - два скрещенных луча, темный и светлый - поведали мне историю гибели моего войска. Лишь одного бойца не смогли мы похоронить: чудовища заманили в глубь Западных Гор, в пещеры, где полыхает Темный Огонь и откуда нет выхода человеку. И еще более страшную правду узнал я...
...Правда эта состояла в том, что, уничтожив Амулет Ментаура, я сделал самого Ментаура бессмертным. Пяти чудовищам, скрывавшимся в глубине Западных Гор, суждено возрождаться каждые триста лет и, приняв человеческий облик, многие беды нести жителям Острова на юге, севере, западе и востоке. И когда обессилеет в борьбе с ними Светлое Северное Королевство, мир рухнет...
... Я рассказал тебе все это, чтобы теперь наконец перейти к своей просьбе. С тех пор, как я стал Хранителем Вековой Мудрости, я потерял способность уничтожать, ведь Мудрость и кровь несовместимы. Три дня назад узнал я о Первом Появлении Чудовищ. В обличье рыцарей явились они в Восточные Земля и стремятся на Север, к Смертной Горе. Тебе предстоит сразиться с ними, со всеми вместе или с каждым в отдельности...
... Хорошо, - ответил рыцарь Клеридей. И он отправился на восток, и отыскал там чудовищ, и проник в их круг, и не поверил своим глазам. Чудовищ было шесть, а не пять. И он бился с ними поочередно, и убил четверых, но и сам был изранен. Все же он одолел и пятое. Шестое же, умирая, пронзило его самого копьем. Так сгинул доблестный рыцарь Клеридей...
...А чудища возродились через триста лет и двинулись вновь на север. И в битву с ними вступили Альфонс Ответ Мечом и Томас Храбрец, и победили их, но и сами умерли от страшных ран. И еще возрождались чудовища Ментаура, и в битве с ними погибли Джон Короткое Копье, и Питер Верный, и Альфред Неистовый с отрядом...
...и Эйнор Счастливый, и Сэмюэль Бесстрашный, Томас Ветер...
...и Ильдар Сияющий Щит, и Альфонс Правдивый, и братья Томас и Александр Насмешники...
...и Андерс Немногословный, и Эдвальд Беззлобный с отрядом...
...и Вильям Сварливый, и близнецы Эдвард и Рейнальд Славные...
...и Арнольд Мститель, и Джеффри Яснолицый, и Бартон Быстрый с отрядом...
...и Эдвард Мудрый, и Гарди Перекати-Поле, и Джек Отрезанный Ломоть с сыновьями...
...и Джон Застенчивый, и Ричард Западный Воин с отрядом...
...и Эльдар Правдивый, и сыновья его Гунтер, Томас и Эдвард...
...и Ильмар Смуглый, и Генрих Неулыбчивый, и Вальтер Забывчивый...
...и Джеймс Гордец, и Эдмунд Веснушчатый...
...и Сильвестр Золотоглазый, и Мэтью Лихой, и Рональд Пересмешник...
...и Артур Синеглазый, и Патрик Зеленые Чернила, и Кент Без Сердца. И многие так пали, и многие падут. И пока существует чудовища, существует и зло; и пока существует зло, существует и мужество; и пока существует мужество, есть надежда. И будет эта битва длиться вечно...
Л.Денисюк (Подистова), "Последний Лученосец"
* * *
...Его сыновьям в ту пору было пятнадцать и восемь лет. Но вскоре после возвращения домой Джеймс Суровый узнал крайне неприятную для себя новость - его старший сын Ричард предпочитает уделять больше внимания книгам и беседам с прохожим странником Оэлом Вороном, нежели ратным упражнениям с Китесом Ремом. Он призвал к себе сына для сурового разговора.
- Я слышал, ты пренебрегаешь тем, что для мужчины в наше время важнее всего - силой и военным искусством, - сказал он, хмуря брови, - Или пергамент со сладкими историйками значит для тебя больше, чем все войско Ивлара?
- Это не сладкие историйки! - с возмущением отвечал тот. - это рассказы и песни о древних героях. От них в крови разгорается огонь, яснеет разум и твердеют мышцы.
- Боюсь, в бою большим подспорьем для тебя был бы меч, - холодно парировал отец.
- Разве я плох в искусстве сражения на мечах? - блеснув глазами, сказал Ричард, - Китес хвалит меня по-прежнему. Я не могу тратить все время на руки, я хочу иметь еще и голову!
- В первой же схватке ты с ней расстанешься, если не прекратишь посещать этого проходимца и не вернешься к занятиям с Китесом!
- Этот "проходимец" - великий мудрец. он может многому меня научить. Я буду первым на нынешнем турнире, отец, клянусь вам. Только не запрещайте мне делать то, чего хочет моя душа!
Не добившись ничего от сына, Джеймс решил поговорить с самим Оэлом Вороном. Он послал за ним людей, но те через час вернулись без мудреца.
- Где он? - строго спросил Джеймс. Посланцы переминались с ноги на ногу и молчали. Наконец один из них осмелился сказать:
- Простите, милорд... Но он велел Вам прийти к нему.
Джеймс потемнел лицом, медленно поднялся и ушел к себе.
Через два часа он уже скакал на коне в сторону Одинокого Камня. Там, по словам Ричарда и слуг, жил Оэл Ворон.
Чтобы войти в сплетенное из ветвей жилище, Джеймсу пришлось согнуться почти вдвое. Хозяин улыбнулся и жестом предложил ему сесть.
- Джеймс Суровый, я ждал тебя. Я просил тебя прийти не из-за гордыни или желания посмеяться над тобой. Твой сын всегда говорил о тебе с любовью и уважением. Разве мог я подумать о том, чтобы унизить тебя? Просто я стар, а ты молод. Не хмурься, я представлял тебя как раз таким, могучим и неулыбчивым. Ты пришел ко мне поговорить о Ричарде, я знаю. Говори же.
Джеймс метнул на старика темный взгляд.
- Скажи мне, чему ты его учишь?
Старик легко наклонился и извлек из грубого дорожного мешка старинный фолиант. Тонкие сухие пальцы бережно оплели корешок.
- Это Книга Знаков. Знакома она тебе?
- Да.
- Думаешь ли ты, что она вредна или бесполезна для юноши с жадным умом?
- Нет.
Старик Осторожно положил книгу на плоский камень, служащий ему столом, и вынул следующую.
- Это летопись Эпохи Властелинов. Хочешь посмотреть?
"...Верности учите своих сыновей. Только верность позволяет совершать подвиги, не меркнущие в веках. Без верности и честности нет мужества и достоинства. Вероломный человек лишен радости победы, потому что ему все равно, кто победит. Он не знает горечи потерь, потому что ему ничто не дорого. Он заботится лишь о своей жизни, которой на самом деле не живет..."
- Правда ли это? - Спросил старик Джеймса. Тот оторвал взгляд от пожелтевших страниц, и его глаза встретились с зелеными глазами мудреца.
- Правда.
Старик вытащил еще один тяжелый том.
- Это Белая Книга. Она рассказывает о жизни и подвигах Альфонса Приемыша и его Белого Отряда. Знаешь ли ты о них?
- Да. Это были достойные рыцари. Что еще?
Мудрец улыбнулся и вновь склонился над своим мешком. Но когда он снова выпрямился, в его руках была не книга, а лютня. Хрупкие звуки тронули воздух, но вскоре слились в уверенную мелодию, простую и чистую, как лесной ручей.
- По пыльной дороге Харальд молодой
Торопит лихого коня.
Навстречу ему бредет странник седой.
- Эй, рыцарь, послушай меня!..
Следующая песня была подобна голосу военного рога, многократно повторенному эхом.
- Сошлись боевые знамена
На вереск, не знающий сна,
Обрушилась с дальнего склона
Багровых доспехов волна.
Мечи, закаленные кровью,
Звезда на щите золотом...
Дни мира, века многословья
Расскажут об этом потом.
Джеймс почувствовал, как в душе его поднимается волна такой горячей невыносимой горечи, такой тоски по былым походам, такого отчаяния от своей немощи, что в конце концов он со всего размаху стукнул кулаком по столу и крикнул:
- Так, клянусь звездами лученосцев, все так!
Оэл замолчал и отложил лютню. Его зеленые глаза смотрели на Джеймса с пониманием и вопросом.
- Что же, Джеймс Суровый, ты по-прежнему против того, чтобы твой сын стал моим учеником?
Джеймс, уже немного опомнившийся, упрямо покачал головой:
- Сейчас не те времена, чтобы растить говорунов. Королевству нужны воины, умелые и бесстрашные. Я хочу, чтобы мои сыновья были среди них.
Оэл улыбнулся.
- Они будут воинами, и умелыми, и бесстрашными, и мудрыми тоже. Их обоих ожидает жизнь, полная потерь и славы, подвигов и страданий... Им предстоит принять участие в битвах, о каких ты, Джеймс Каддиган Суровый, старый вояка, даже не слыхивал. А что касается Ричарда... Много лет он будет оратаем брани, как в древнейших песнях называли воинов. Много славных дел совершит он мечом, прежде, чем ум его станет острее иглы и светлее воды горных ручьев... Только тогда его руки отбросят оружие ради лютни, только тогда его жизнь достигнет зенита. Заката не будет - вот почему его имя будет греметь в веках...
Он замолчал, глядя куда-то сквозь стены и годы, взгляд его сиял, как древние изумруды, внезапно освещенные тонким лучом в глубине сундука.
- Кто ты? - хрипло спросил Джеймс. - Певец, учитель, провидец будущего... Если правда все то, что ты говоришь, то ты должен повелевать, а не просить.
- Нет, - рассмеялся Оэл. - Я не маг. Я не Король Стеклянных Скал и не певец из Страны Водопадов. Я смертен, я просто человек. Но есть нечто, заставляющее меня скитаться по свету и передавать свои знания. Вот.
И он бережно вынул из-за пазухи трехконечную звезду из какого-то древнего металла. Глаза Джеймса блеснули.
- Пусть будет так, как ты хочешь, Хранитель. Прощай!
Низко поклонившись (первый и последний раз в своей жизни, потому что не удостаивал такими поклонами даже короля), Джеймс повернулся и быстро вышел...
*
...И все же он достиг входа в Пещеры - и остановился. У его ног, среди серых камней и серой травы еще видна была выложенная из кусочков базальта трехконечная звезда - знак Всевидящего Зеркала. Дик отвязал меч, вынул из-за пояса нож, Снял с плеча лук и сложил это все тут же под камнем - так велел древний закон. Мудрость не выносит крови, откровение должно быть добровольным.
Он заблудился в лесу стеклянных колонн, немом царстве подземелий, и блуждал в нем довольно долго, пока не вышел к озеру. Дик бросился к нему - но озеро оказалось тоже стеклянным.
- Да что же это такое! - в отчаянии воскликнул рыцарь, и в тот же миг раздался тихий звон - то треснуло стекло. Озеро раскололось надвое, стеклянные столбы покрылись сеткой тонких прожилок. И тогда явился Дух-Хранитель, бессмертный хозяин пещер, все это время тайно наблюдавший за человеком.
- Тише! Молчи, твой голос груб, не нарушай стеклянности этих мест! Идем.
Дух вывел его из леса.
- Кто ты и зачем явился?
- Ричард Бесстрашный - мое имя. Я рыцарь Солнечного Ордена и пришел сюда за заклятием Ментаура.
- Такое заклятие есть. Но сможешь ли ты прочесть его?
- Я знаю древний язык.
- Нет. Этого древнего языка ты не знаешь. Его не помнил даже Оэл Ворон, твой учитель.
- Ты знаешь Оэла?
- Я знаю каждого из людей, живших давно, или ныне живущих. Я знаю и тебя; радуйся, что не солгал, называя свое имя.
- Мне нечего скрывать. Я пришел, чтобы избавить остров от напасти. Проводи меня к заклятию и скажи, что оно означает, ведь тебе все известно.
- Что ж, идем. Но помни: ты можешь получить ответ только на один вопрос.
Дух провел его сквозь пещеры, хранящие тайные рецепты бессмертия и всемогущества.
- Хочешь, я прочту тебе их?
- Нет, идем дальше.
Дух привел его в пещеры предсказаний.
- Хочешь узнать свою судьбу? Судьбу своих близких? И как спастись от грозящих бед? Здесь все, как на ладони...
- Я пришел сюда не за этим! Дальше!
- Тогда следуй за мной и молчи. Мы у входа в древнейшие пещеры. Стены их хрупки, письмена едва различимы. Звук человеческого голоса может погубить их.
И они вошли в темные серые подземелья, где каждый шаг, казалось, заставлял стены дрожать и грозил вызвать обвал. Там, на покрытой слизью и трещинами стене, Дух прочел Дику заклятие Ментаура:
Будут людей умирать поколенья, но вечны...
Скалы обрушатся, высохнет море, но вечны...
Хаос настанет, погаснут светила, но вечны,
Вечны Багровая Тьма и Властитель Ее - Ментаур.
Им суждено пережить этот мир, бестолковый и бренный.
Способа их победить нет во вселенной во всей.
Но едва отзвучали слова безнадежности, как Ричард, вне себя от горя и отчаяния, забыв данное Духу обещание молчать, крикнул во весь голос:
- Ложь! Я не верю тебе! Это ложь!
И в тот же миг задрожали пещеры, рухнула, расколовшись стена с заклятием, и за ней открылся зал в красноватом свете дымных огней.
- Не веришь? - услышал Дик над собой. - Тогда войди. Здесь ждет тебя Предводитель Багровой Тьмы Ментаур. Иди и бейся с ним. И убей его, если можешь...
*
...И в самой гуще схватки Ричард Бесстрашный настиг Ментаура. В полтора человеческих роста высотой был Владыка Багровой Тьмы и в доспехах своих был подобен железной башне, но меч его сверкал быстро, и не было, казалось, среди лат ни одного уязвимого места. Но все то же ликование не оставляло Ричарда, придавая ему сил, и наконец он одним ударом сорвал забрало со шлема Ментаура, а другим рассек лицо Багрового Властелина. Загрохотала и заколебалась под ногами земля, небо разрезал алый след падающей звезды, над горизонтом встало облако серой пыли. И исчезло воинство Ментаура. Исчез и он сам, обратившись в столб огня и дыма и рассеявшись в воздухе. Над полем битвы разорвались тучи, проглянуло солнце. Светлые рыцари, вложив в ножны мечи, собирались под белым знаменем Альдамира. Туда же направился было и Ричард, но вдруг ощутил боль и страшную усталость - и весь мир закружился перед ним и превратился в одно бескрайнее небо с черточкой ястреба в синеве. А потом все погасло.
Он очнулся оттого, что кто-то осторожно вливал ему в рот пряную жидкость с незнакомым вкусом. Ричард поднял веки и увидел над собой лицо воина, его внимательные карие глаза.
- Ты очнулся! - прозвучал голос. Ричарду показалось, что он уже слышал его где-то... - Я боялся, что даже бальзам моей родины не пробудит тебя к жизни.
- Что со мной?
- Ты был жестоко изранен. Но радуйся: я успел вовремя, все твои раны зажили. Встань, наш Владыка хочет видеть тебя, герой, сразивший Ментаура!
- Кто ваш Владыка?
Но рыцарь поднялся с колен и только кивнул ему.
- Встань!
Дик встал. Вокруг зеленели холмы, только долина между ними по прежнему была черной с рыжим, выжженной. На склоне противоположного холма белел флаг Альдамира, немалое войско стояло там, словно чего-то ожидая.
Воин подвел Ричарда к знамени, где на белом, как снег, коне сидел сам Альдамир, Белый Воитель, Великий Маг и Хранитель Мудрости Веков. Ричард опустился перед ним на одно колено, но Владыка приказал ему встать.
- Не таким видел я победителя Ментаура. Ты не похож на богатыря из легенд, Могучего Великана. Тем больше чести тебе, человек! Как твое имя?
- Ричард Каддиган, прозванный Бесстрашным, Рыцарь Моррийского Леса.
- Славное имя, и данное недаром. Чем наградить тебя, Ричард Бесстрашный?
- Мне нужна одна награда. Скажи мне, Маг и Хранитель, Значит ли все это, что чудовища Ментаура не будут больше терзать Остров?
- Да.
- Ни через триста лет, ни через тысячу?
- Никогда.
Ричард вздохнул и оглядел ряды светлой рати.
- Спасибо тебе, Воитель, что ты пришел на мой зов! Спасибо и тебе, принц Эдмунд! И тебе, Эдгар Разумный, спасибо! И тебе, Джон Беспечный, и вам, Артур и Джеффри Пересмешники, и тебе, Гордон Меченый, и тебе, Вельд Скромный! И тебе, Кент, и тебе, Артур Синеглазый, и тебе, Патрик, и тебе, Уолтер Заступник!..
Так шел он от воина к воину и каждого благодарил.
- Ты знаешь всех поименно? - с удивлением и радостью спросил Альдамир.
- Значит, помнит Остров своих защитников?
Ричард вспыхнул от стыда:
- Помнит. Но не всех, прости. Мне не знакомо имя моего спасителя, - он указал на стоявшего слева от Альдамира кареглазого воина. - Кажется мне, что я уже слышал когда-то его голос, но ни имени, ни лица вспомнить не могу. Каков твой герб, рыцарь?
Незнакомец звонко рассмеялся.
- У меня нет герба. Я сын пастуха и не любитель почестей.
Альдамир тоже улыбнулся:
- Простишь ли ты ему это незнание, Озар Славный?
- Озар? - воскликнул Дик. - Так ты и есть тот самый Озар, чьи песни пел мой учитель, Оэл Ворон? Чьи баллады до сих пор чаруют слух и пронзают сердце?..
...Озар склонил голову, слушая. Воины стояли в молчании. Когда Ричард кончил, Озар тряхнул головой и взглянул на Альдамира. На лице его вспыхнула улыбка.
- Для певца неважно, помнят ли его имя. Были бы живы его песни...
- Подойди ближе, Ричард Каддиган, - сказал Альдамир, выпрямляясь в седле. - Ты ведь знаешь, кто я?
- Белый Витязь, Маг и Хранитель Вековой Мудрости, Правитель Северного Королевства.
- Верно. Как всякий Хранитель, я могу передать свое знание и знак любому, кого посчитаю достойным. Ты показал себя доблестным воином и знатоком древности. Склони голову, я посвящаю тебя в Хранители Вековой Мудрости. Отныне и от тебя зависит судьба Острова. И наша судьба тоже. Пока люди помнят нас, мы рядом. Чем слабее память, тем дальше уходим мы, и может наступить день, когда клич о помощи нас уже не достигнет... И еще знай: когда дети забывают дела отцов, они делают те же ошибки.
Альдамир спешился и обнял Ричарда, и вложил ему в руку трехконечную звезду Хранителей.
- Славы бессонным гонцом,
Мудрости вещей Хранителем,
Юношей дерзких учителем,
Совести стойким бойцом
Станешь отныне...
Иди. Твой путь будет труден. Но не меч станет прокладывать тебе дорогу. Кто любит людей, тот верит им, а кто верит, тот не упрекнет...
Л.Денисюк (Подистова), "Жизнеописание Ричарда Каддигана"
* * *
- Подумать только! - медленно сказал Советник, когда я кончил. - Значит, старый закон не умер? И Мститель остается Мстителем...
Он вздохнул.
- Я вижу ваше недоумение, Алес. У нас есть время, боюсь, что даже много. Вам теперь не выйти отсюда до конца всего этого, а посему послушайте одну старую сказку. Должно быть, вы знаете о проклятых народах. Их немало на свете, каждое божество считает своим долгом проклясть хотя бы один... Впрочем, вы пока еще не понимаете. Проклятия бывают самые разные: от невидимости до вечного непокоя. Вспомните Лунный Орден, - Советник усмехнулся, - старейший из двух и проклятый вещими воронами за то, что рыцари его медлили прийти на помощь Солнечным своим собратьям в одной из битв. Лунное войско обречено вечно скитаться по свету, появляясь то здесь, то там, но нигде не находя покоя. А что касается Пещерного народа... Говорят, один из его древних Предводителей испросил совета у пихлей и получил его, но совет этот заключал тайну будущего кого-то из людей. Предводитель пообещал, что унесет ее с собой в Бездну (так оборотни представляют себе смерть - вечное падение) и поклялся самым ценным, что у него было - судьбой своего народа. Я не знаю, что заставило его нарушить клятву, но этот проступок привел к кровавой схватке между людьми. Это был единственный случай кровной мести на Острове, но он унес немногим меньше жизней, чем пришедшая за ним Великая Чума. Предводитель-клятвопреступник сгинул, не оставив по себе ничего, кроме страшной памяти. А на его народ легло жестокое проклятие, предотвратить которое уже не смогли бы даже вещие вороны. Это было проклятие Мщения. Отныне каждый, считавший себя обиженным, мог прийти к новому Предводителю и потребовать его заступничества, и просителю не могли отказать. Пещерный народ приобрел дурную славу народа предателей, так как люди (особенно люди Запада), вечно враждовавшие между собой, перетягивали его то на одну, то на другую сторону. Так было и с Моргетом. Гордый Князь призвал на помощь оборотней, но его противник тоже был не глуп, и в решающий момент Антумар предал Моргета ради Терса. Легенды лгут: крылатые воины не ушли в свои пещеры, они стали на сторону равнинных жителей... Войско горцев было разбито, Моргет бежал.
В ту пору я скрывался в Западных горах. Мое поражение не принесло мне ни горечи, ни страха. Но я чувствовал страшную усталость, и мне казалось, что я блуждаю впотьмах. Случай привел меня в пещеру, где умирал Моргет. Я вернул ему жизнь и, насколько мог, спокойствие и уверенность. Я привел его к Антумару, но тот не пожелал говорить с ним. Я указал Моргету путь к бессмертию и могуществу - Черные Ворота, но предупредил о цене. Он не захотел раздумывать и очертя голову ринулся во тьму. Насколько я понял, он не преодолел и половины этого пути, но вернулся полубезумным и сломленным. Не знаю, что он там видел.
Шли годы. Антумар все молчал, Моргет же постепенно оправился от пережитого. Он стал совсем другим, он жил теперь только местью. Лет через шестьсот Антумар наконец допустил его к себе... Все остальное известно.
Я смотрел на Варридара во все глаза. Меня и раньше поражали широта и глубина его познаний, но когда к ним прибавились еще и такое поразительное долголетие и то страшное участие, которое он принял в судьбе Запада...
- Кто вы?
Он не услышал вопроса, молчал, глядя на тлеющий среди причудливых колонн огонек. Другой вопрос уже крутился у меня в голове.
- А почему Антумар со мной говорил так странно?
Варридар оторвался от созерцания пламени и повернул голову.
- Проклятие не может быть вечным. Лунный Орден обретет покой, когда все, живущие на Острове, попросят за его рыцарей. Пещерный народ освободится, когда к его Предводителю явится человек, просящий не о мести, а о справедливости. Человек этот должен будет пройти через Черные Ворота, достигнуть святилища Духа и заставить огонь озарить темные Пещеры.
- Почему же вы сами не сделали этого? Ведь вы же все знали!
- Я знал даже больше. Но в освободителе должно было говорить сердце, а не знание. Рассудок так легко переломить, поверьте! Знай вы все, что я вам только что рассказал, заранее - кто поручится, что вы дошли бы до цели! Сам я пришел сюда, потому что отчаялся ждать.
- Вы тоже проклятый?
Советник усмехнулся.
- Нет. Я всего лишь виноватый. Я готов отдать все, что имею, лишь бы искупить свою вину, но боюсь, этого окажется мало.
- А я? Мне ведь даже нечего отдать, чтобы разжечь этот огонь!
- Кто знает, что для этого нужно? Может быть, жизнь...
- Жизнь! - прошептал я, но не почувствовал страха. На меня вновь напало оцепенение, как тогда, во дворце Антумара. Голос Советника доносился, как со дна колодца.
- Вы отважный человек, Алесс. А может, просто не понимали, на что идете. Антумар беспощаден и не особо озабочен справедливостью своих приговоров. Он - не человек, у него своя логика, свои понятия о честности. Никакое оружие не помогло бы вам.
- У меня нет оружия.
Варридар пристально посмотрел на меня.
- Вы изменились, Лесдар... Избрали себе путь?
- Не знаю. Скорее, путь избрал меня. По крайней мере, так считает Принц. Он сказал, что иначе я не дошел бы до Бараидена.
Советник резко вскинул голову.
- А! Вот оно как повернулось? Не думал, честно говоря, что...
- Что?
Мы несколько минут молчали, потом он вновь заговорил.
- Я не думал, что Алигейза еще сослужит кому-нибудь службу... Свет Лазурников! Вот что может разогнать тучи над Верхним Городом!
- Да о чем вы?
Варридар недобро усмехнулся.
- С тех пор как был убит последний Хранитель и сгорела от поджога Королевская Библиотека, над столицей Севера стоит черный дым забвения. А в дыму очень легко заблудиться. Вы ведь видели фрески Бараидена?
Я начал понемногу оживать.
- Да. Значит и вы...
Он покачал головой и сказал с горечью:
- Я не был там. Мне не позволили войти. Но я знаю историю этой земли. Ее прошлое стало прахом, прошлое Севера - дымом, но не все ли равно! Тот, кто сбился с дороги, не сразу замечает это во тьме. Северянам повезло. Вам - не знаю. Неблагодарное занятие - быть светом.
- Вы думаете, я смогу... смог бы?
Он не ответил, только повторил:
- Вы изменились.
Вновь воцарилось молчание, только отблески огня метались внутри колонн.
- Вы видели Принца? - спросил я. - Говорили с ним?
- Видел. Но он не пожелал разговаривать со мной. Я сказал ему все, что мог сказать, привел все доводы, все доказательства безрассудства его поступка. Но я даже не знаю, слышал ли он меня. Когда я сказал: "Дай я хотя бы залечу твою рану!" - он не ответил и не обернулся, а продолжал стоять на краю пропасти и глядеть вниз. Скажи он хоть слово - я заставил бы его отказаться от поединка, но он молчал и ждал Антумара. Тогда я поспешил сюда в надежде предотвратить бой. Другого средства нет - рядом с Древним Храмом бессильна всякая магия. Я надеялся успеть - но Дух все не является...
Огонек мигнул, а по сумрачному залу шорохом и звоном хрустальных капель разнеслось эхо бесплотного голоса.
- Что нужно здесь людям из наземного мира?
"Мира!" - пропело эхо, тая вдали.
- Я прошу сохранить жизнь своему ученику! - отвечал Варридар, поднимаясь во весь рост.
- Кто ты?
- Варридар. Королевский Советник.
- Я не вижу тебя. Кто ты?
- Нестор, бессмертный бродяга.
- Я не вижу тебя. Назови свое имя.
- Хуан де Леон-и-Наварра, Черный Герцог, бывший алхимик при дворе одного из королей Континента.
- Вижу огонь в твоем сердце, вижу следы огня в твоей памяти. За кого ты просишь?
- За Улилу, Наследного Принца, воина Пещерного народа.
- У Пещерного народа - свои законы. Кто может мешать им!
- Я не прошу их нарушить. Я прошу оставить жизнь Принцу.
Дух помолчал, перебегая мерцающими искрами от колонны к колонне. В воздухе стоял тихий и чистый звон хрусталя.
- Из чего я сотку для него броню? Чем ты заплатишь за его спасение?
- Довольно ли тебе моего бессмертия?
Звон стал чуть громче.
- Нет.
- Довольно ли тебе моего могущества?
Огонек заметался, в глубине Пещер возник пронзительный звук, похожий на свист стрелы.
- Нет.
- Довольно ли тебе моего знания?
Колонны дрогнули. Из середины зала в потолок выстрелил язык зеленоватого пламени.
- Довольно.
Варридар отступил и бессильно прислонился к стене. Лицо его блестело капельками пота.
- Встань, человек из древнего народа!
Как ни был изможден Советник, он не смог скрыть удивления, взгляд его был быстр и горяч.
- Встаньте, Лесдар! Кто бы вы ни были...
Я поднялся с пола. Это оказалось трудной задачей, но я все же выпрямился. Тысячи невидимых глаз искали меня во вновь сгустившемся сумраке святилища.
- Кто ты?
- Алессандер, Ученик Лекаря.
- Я не вижу тебя.
Сердце во мне дрогнуло, я не верил своим ушам. Имя, которым я звался всю жизнь, - ненастоящее?
- Кто ты?
- Говорите же, Алесс, говорите!
- Лесдар, чужак с севера.
- Я не вижу тебя. Назови свое имя.
- Арианор, спутник Дингзанора, духа-хранителя Алигейзы!
- Вижу огонь в сердце твоем, вижу печаль в твоей душе, - прозвенели колонны. - Чего ты хочешь?
- Сними проклятье с Пещерного народа. Пусть воины Антумара забудут о мести, о Моргете. Пусть они перестанут сражаться и гибнуть за чужих королей! Я не могу остановить людей, так пусть ничто не мешает оборотням бежать от смерти.
- Ты просишь справедливости?
- Да. У меня есть только жизнь...
- Несчастны те земли, где за справедливость надо платить. Подойди к огню, протяни к нему руку.
Я повиновался. Прозрачное пламя коснулось моих пальцев, но не обожгло.
- А теперь отойди и не поднимай глаз. Тебе не вынести этого света.
Варридар схватил меня за плечи и повернул лицам к стене. Так мы и стояли, пока позади нас бушевала огненная метель и рассыпался такой звон, словно пламя сметало колонны...
*
...Мне остается рассказать еще только об одном событии. Оно произошло примерно через месяц после нашего возвращения с Запада во все тот же пограничный городок. Событию этому предшествовали вечера, проведенные за разговорами в кабинете доктора Персиваля наверху, и наши с ним многочисленные прогулки по осенним холмам.
Однажды вечером, когда свечи в кабинете уже совсем затопили воском бронзовые подставки, а за окном начинало сереть (мы засиделись дольше обычного), доктор вдруг взял меня за руку и мягко сказал:
- Ну что ж, Арианор, спутник Дингзанора! Вот и подходит к концу твое ученичество. Сколько тебе сейчас, девятнадцатый? Я начинал в тринадцать.
- Доктор, но ведь я еще столького не знаю!
- Не беда. Все узнается в свое время, надо только иметь смелость думать и знать. Впрочем, об этом завтра. Ложись-ка спать, скоро совсем рассветет, а ты еще и глаз не сомкнул.
- А вы?
- Я посижу немного. Спокойного сна!
Я отправился к себе, перед уходом заметив, что доктор зажег две новые свечи.
Когда я проснулся, было все еще очень рано, но усталости не чувствовалось. Я решил выйти на улицу. Зачем? Не помню. Должно быть, в этом был виноват рассвет - он, как и закат, пробуждает в человеке неясные предчувствия и смутную тревогу.
Дверь в кабинет доктора была приоткрыта, и я не смог побороть искушение - заглянул внутрь. Кабинет был пуст. Обычно доктор спал здесь же, но в эту ночь, судя по всему, он и не думал ложиться. Мое внимание привлекла бумага, белевшая на столе под свечами. На бумаге крупными буквами было выведено мое имя. Я подошел, зажег свечу и развернул записку. Она оказалась длинной.
"Дорогой Алессандер!
Я оставляю тебе это письмо, так как считаю необходимым наконец рассказать кое-что о себе. Мне хотелось бы избежать долгих проводов и уговоров, хоть это и невежливо - уйти, не попрощавшись. Прежде я молчал о своем прошлом не из недоверия к тебе, а из нежелания прежде времени впутывать тебя в историю, начало которой было положено давно, а конца не видно до сих пор. Но раз уж ты сам добровольно в нее ввязался и вел себя достойно, мне остается только разъяснить тебе некоторые вещи.
Я пришел в этот городок шесть лет назад издалека. Мое путешествие началось еще раньше - я странствовал около семи лет и обошел весь Остров. До этого я был вполне доволен жизнью и не склонен требовать большего. Моя должность мне нравилась (я был Охранителем Королевской Библиотеки в Верхнем Городе), жил я тихо, и среди книг имел гораздо больше знакомых, чем среди людей, а друзей не имел вовсе.
Правда, незадолго до пожара я познакомился с человеком, который впоследствии оказал мне неоценимые услуги. Он сразу показался мне интересным. На протяжении четырех лет он приходил в Библиотеку, аккуратно, каждый четверг. Его интересовали легенды, предания и труды о Хранителях. Я сам был неравнодушен к этой теме: меня волновала судьба Севера - традиция Хранителей у нас внезапно начала иссякать, прошлое отступало все дальше во тьму и становилось чужим для моих современников. Мы редко разговаривали об этом с посетителем, но все же я узнал причину его интереса. Его брат стал Хранителем, одним из последних. Он оставил свой меч в Верхнем Городе, а сам отправился странствовать по Острову. Его путь обещал быть нелегким - любое воспоминание о войнах и кровопролитиях вызывало ненависть, смешанную со страхом. Шли годы, а от Хранителя все не было вестей...
Мы сдружились с его братом, книги и ожившие легенды сблизили нас.
В 3323 году в Библиотеке случился пожар. Теперь я не сомневаюсь, что это был поджог, потому что знаю: память, начертанная на хрупких листах старинных фолиантов, состояла сплошь из войн и набегов. Поколение Не Желавших Помнить поспешило расправиться с ней. Это я знаю теперь. А тогда я был в отчаянье и готовился умереть вместе со своими беззащитными пергаментными питомцами, раз уж я не в силах их спасти. Но передо мной внезапно явился мой друг. До сих пор не знаю, как он проник в Библиотеку - вокруг уже все горело. Он закричал на меня, схватил меня чуть ли не на руки и выволок из огня.
Я скрывался у него полгода, так как подозревал, что найдутся люди, которым не хотелось бы видеть меня среди живых. Я обучал его детей грамоте, географии и древним языкам. Потом я покинул этот добрый и гостеприимный дом. Я был немного сведущ в медицине и к тому же знал, что все приобретается с опытом. Итак, я отправился странствовать. Кое-что потерял, многое приобрел, но речь сейчас не об этом.
Однажды я попал в один из восточных городов, он назывался Бересклет и был на редкость невзрачен. Я остановился в таверне, а вечером того же дня ко мне прибежал мальчик и страшным шепотом сообщил, что у них в доме раненый и требуется моя помощь, но что лучше бы об этом никому, кроме нас двоих, не знать.
Я пошел с ним. Раненого было бы правильнее назвать умирающим. Он был страшно избит и скончался через два часа, так ни разу и не открыв глаз. Мальчик принес его дорожный мешок и лютню, вернее, то, что от нее осталось. В мешке не было ничего, что указало бы мне, откуда пришел этот человек и как было его имя. "Должно быть, просто бродячий певец," - подумал я, складывая ему руки на груди. Вдруг его правая ладонь разжалась, и из нее выскользнула звезда с тремя острыми неравными лучами. Этот человек был Хранителем.
Я не видел, как его хоронили, это произошло ночью. Я никому не сказал о звезде и так и не послал известия в Верхний Город, своему спасителю. Хранители не должны умирать, и уж по крайней мере, не должны умирать так.
У меня не хватило сил стать Хранителем. Я - книжный человек, а годы странствий под чужим именем научили меня поменьше вмешиваться в чужую жизнь. Нельзя заставить помнить. Надо сделать так, чтобы люди вырастали, питаясь памятью, чтобы древние легенды становились костями их воли и кровью их душ. Я не знал и сейчас не знаю способа сделать это. Звезда все эти годы была со мной.
Я отдаю ее тебе, мой мальчик. Вряд ли она изменит твою жизнь больше, чем Пещеры и встреча с герцогом Наваррой. Но вспоминай о погибшем Хранителе, глядя на нее. И вспоминай обо мне.
Я ухожу на Восток. Я давно знал, что должен буду уйти - это станет знаком, что ты больше не ученик, ты - Мастер. Ты - Хранитель. Меня ждет корабль: мой двоюродный брат вернулся из долгого путешествия и нынче вечером выходит в море снова. Быть может, исполнится наконец моя давняя мечта, и я увижу страны Древнего Континента.
Прощай! Я оставляю тебе книги, Звезду и доброе напутствие. Прощай, мой мальчик.
Доктор Бальджетер, а для тебя -
- всегда твой доктор Персиваль.
Памяти вечной гонцом,
Мудрости вещей хранителем,
Юношей дерзких учителем,
Совести стойким бойцом
Станешь отныне."
На моей ладони осталась звезда с тремя острыми неравными лучами. Словно один луч кольнул меня в сердце.
Дверь с размаху захлопнулась за моей спиной, рассветный ветер надул рубашку и заставил меня на миг задохнуться. Лента домов оборвалась, заскрипели и остались позади ворота. Небо опрокинулось на холмы серой чашей, из нее летели, подгоняемые ветром, желто-серые листья. Дорога была пустынна, насколько хватало глаз. Отчаяние сдавило мне грудь.
- Доктор Персиваль! - крикнул я. - Доктор Бальджетер!
Ответа не было.
Л.Денисюк (Подистова), "Ученик"